О, эти толки роковые,
Преступный лепет и шальной
Всех выродков земли родной!
Да не услышит их Россия
И отповедью да не грянет
Тот страшный клич, что в старину
Везде измена, Царь в плену,
И Русь спасать его не встанет.

Эти строки в 1865 году написал великий русский поэт Ф.И. Тютчев. Тогда они казались странными и непонят­ными. И только полвека спустя, в 1917 году, открылся пророческий смысл тютчевских строк. Пленённый гене­ралами-изменниками, покинутый церковью, лишённый связи с внешним миром государь записал в своём днев­нике горькие строки: "Повсюду измена, трусость и об­ман". Генералы Алексеев, Эверт, Брусилов, Рузский и думские деятели требовали от Царя отречения. В тот мо­мент Николай Александрович поступил единственно пра­вильным способом. Он написал не манифест, а телеграм­му в ставку на имя начальника штаба генерала Алексее­ва. Это потом лживая пропаганда назовёт её манифестом об отречении. А тогда, подписанная карандашом, она не являлась законным документом. Тем более, что в ней государь говорит о передаче наследия на престол своему брату Михаилу, тем самым минуя законного наследника цесаревича Алексея - государь поступил так потому, что это была единственная для него возможность обратить­ся к своей армии. Из этой телеграммы, полученной пре­дателем Алексеевым и разосланной по войскам, каждо­му честному русскому офицеру становилось ясно, что это государственный переворот, мятеж.

Долг каждого, дававшего присягу, повелевал стать на защиту своего главнокомандующего. Но армия промолча­ла и сделала вид, что поверила в отречение государя. Практ­ически никто не вспомнил слова священной присяги, в которой пред Святым Евангелием клялся защищать царя и Отечество не щадя живота, до последней капли крови. В ознаменование нерушимости клятвы присягающий цело­вал Святой крест и Писание. Но, несмотря на это, армия бездействовала. Бездействовала, попирая все нравствен­ные законы чести, совести, долга. Ведь даже если считать манифест настоящим, тем не менее он не освобождает от присяги и крестоцелования. Для этого нужен отдельный акт. Именно так год спустя поступил германский кайзер Вильгельм, который специальным указом, помимо отрече­ния, освободил войска от данной ему присяги.

До сих пор непредвзятых историков поражает удиви­тельный факт - полный разгром Белой гвардии. Что же в нём удивительного? Дело в том, что Красная Армия в большинстве своём состояла из дезертиров, иностран­ных наёмников (венгров, латышей, китайцев) и черни, стаей воронья слетевшейся на призыв: "Грабь награб­ленное". Её возглавляли прапорщик Крыленко - крикун из "Оконной правды", беглый каторжник Троцкий, не имевший и малейшего военного опыта, студент-недоучка Фрунзе, лекарь Солянский. И эта армия громила Корни­лова, Деникина, Врангеля, Колчака, лучших учеников луч­ших военных академий. Военоначальников, имевших ог­ромный боевой опыт японской и германской войн. Со­бравших под знамёна Белого Движения закалённых в боях офицеров и солдат-фронтовиков. И всё же, несмотря на очевидные преимущества, перевес сил, средств, Белая Армия потерпела сокрушительное поражение. Всё дело в том, что на каждом офицере, генерале и солдате лежал чёрным пятном каинов грех клятвопреступления. Для ве­рующего человека всё ясно. Бог не дал им победы. Как поётся в одной из церков­ных молитв: "Господь венчает победой правое оружие, неправое же посреди самых побед предопределяет к по­ражению".

Обезумевший, поражённый смутой русский народ рвался выйти из царской власти. Построить рай на земле без Бога, царство свободы, равенства, братства. Что же, он их получил в полной мере. Свободу сгинуть в кро­мешных глубинах советских концлагерей. Равенство в бесправии законом, который любого мог приговорить к смерти, когда не спасало даже рабоче-крестьянское про­исхождение, братства тоже было очень много - извест­но, каким пышным цветом расцвели доносительство и стукачество при Советской власти. Один иуда Павлик Морозов чего стоит. Сначала судьба предателей генера­лов стала прообразом того праведного и скорого суда Божьего, разразившегося над русской землёй за совер­шившееся преступление.

Они, жаждавшие наград и званий от временного пра­вительства, заработали их предательством своего госу­даря. Но недолго пользовались они вожделенной свобо­дой. Через год-два изменники расстались не только с полученными серебренниками, но и с самой жизнью. Та­кова истинная цена клятвопреступления. Генерал Рузс­кий зарублен чекистами в 1918 году, генерал Иванов умер в тифозном бараке в 1919 году. В 1920 году расстрелян адмирал Колчак, успевший перед этим выпить сполна горькую чашу предательства и измены.

Генерал Корнилов погиб накануне решительного на­ступления. В станицу, где располагался штаб, залетел шальной снаряд и угодил прямо в дом, где находился Корнилов. Осколок в висок прервал жизнь человека, аре­стовавшего царскую семью. Уныние, охватившее войска, после столь явной кары Божией, сорвало наступление и предопределило поражение.

Предав своего императора, нарушив закон и присягу, вся русская армия понесла заслуженное наказание. Раз­деление на белых и красных, уничтожение друг друга в братоубийственной бойне, где не было победителей. Даже "победоносная" Красная Армия была пожрана крова­вым большевицким Молохом, за который она сражалась с такими же русскими людьми. В двадцатые и тридцатые годы был уничтожен практически весь высший команд­ный состав, т.е. те, кто ранее изменил и предал государя.

Чьё преступление сокрушило русскую православную го­сударственность и вызвало к жизни коммунистического монстра. До сих пор принято все преступления советской власти валить на Сталина. Дескать, скинули царя, жили не тужили, и вдруг в 1937 году откуда-то с луны свалил­ся бяка Сталин и устроил репрессии. Многие не хотят понять и признать, что сталинские репрессии - это совер­шенно естественное развитие февральского бунта 1917 года. В церковной службе, посвященной царственным мученикам, есть такие слова: "В то время отнял Господь благодать от земли русской и послал карающую десни­цу, правители Иосифа, да накажет народ сей непокор­ный, за преслушание клятвы соборной древле отроку Михаилу Романову данной. Кстати, недавно один мой собеседник, рассказывая об истории нашего города, до­вольно ехидно поведал о том, что монумент с царским гербом в честь основания города взорвали двое местных буржуа, когда узнали об отречении. В тот момент я подумал - этих несчастных расстреляли в этом же году или свободные от царского гнёта они сгнили в каком-нибудь лагере, благо их в советской стране в то время было предостаточно.

К сожалению, наш город стал одним из центров этой страшной сети, сковавшей землю русскую. И за роман­тичным названием Свободный так и видится глумливая ухмылка лукавого беса. Это он, ложь и отец лжи, устро­ил кровавый эксперимент над русским народом. Это дья­вольское наваждение поразило и православную церковь. Верховные иерархи рассудили: царь грешен, немощен, недалёк, и для завоевания гражданской свободы призва­ли русский народ довериться преступному и изменничес­кому временному правительству, они благословили от­ступничество. Они забыли тысячелетний опыт русского православия, забыли опыт верности Царю и Отечеству. То, что своей мученической смертью в плену польских католиков освятил патриарх Ермоген - Святой, поборник против первой русской смуты: "Благословляю верных русских людей, поднимающихся на защиту Веры, Царя и Отечества, и проклинаю вас, изменники".

Вот обращение Синода к верным чадам Православ­ной церкви: "Да свершилась воля Божья, Россия вступи­ла на путь новой государственной жизни, да благосло­вит Бог нашу Великую Родину счастьем и славой на но­вом пути". Жутко сегодня читать эти строки. Ведь мы знаем, какое счастье и какая слава ждали Россию без царя, а значит, и без Бога, ибо не почитающий помазаника не почитает и помазавшего его.

Не встала Русь спасать своего Царя, как затмение нашло на людей, доверившихся революционной пропа­ганде, начитавшихся газетной лжи и травли, напитавших­ся крамольным духом безбожия. И вот настала на Руси тьма кромешная и казни египетские, и стоит ли удивлять­ся размером бедствий, попущенных Богом. Март 1918 года, убит священник станицы Усть-Лабинской Михаил Лисицын. Три дня его водили по станице с петлёй на шее, глумились и били, на теле оказалось около десяти ран, голова изрублена в куски. Это отсюда, из Усть-Ла­бинской, неслись приветствия священнослужителей но­вому строю. Апрель 1918 года. Под пасхальную заутре­ню священнику Иоанну Пригоровскому станицы Незамаевской выкололи глаза, отрезали язык и уши, живого закопали в навозной яме. Духовенство этой области все­го год назад выражало радость по поводу новой эры. Этой же весной в Туле был расстрелян Крестный ход. Духовенство Тулы совсем недавно надеялось на возрож­дение церкви на началах свободы. Епископ Андроник Пермский утоплен в реке. Это подчинённые ему священ­ники одобряли телеграммой новые условия жизни Оте­чества. Армия и Церковь, две организованные русские силы, нарушили и закон и присягу.

Тот, кто не видит божьего воздаяния за свержение Царя в том, что Россия превратилась сначала в арену кошмарной междоусобной бойни, полигон разнузданно­го богоборчества, а ныне ограблена сворой проходим­цев, ничего не понимает в русской истории. Судьба Ар­мии и Церкви стала прообразом судьбы всего русского народа, который не мог не ответить за грех предатель­ства. Именно нарушение постановления Великого Мос­ковского собора 1613 г., положившего конец смуте и безвластию, является причиной всех русских бед - про­шлых, настоящих и будущих.

Государя убила горстка выродков земли родной, но грех лёг на соборную душу всего народа, ибо клятва на соборе давалась из рода в род и вовеки. И посему это мы, русские, предали царя иноплеменникам, это мы, рус­ские, стреляли в его жену и сына, это мы, русские, доби­вали его дочерей. И мы теперь лишь блудные дети поте­рянной Великой России. Без крова, без Веры, без Вож­дя. Так стоит ли удивляться и сетовать при нахождении на нас бесконечной череды бедствий и национальных унижений.

Кровь его на нас и на детях наших. Некогда жажду­щая крови толпа иудеев ревела: "Распни, распни его". Понтий Пилат, римский прокуратор, умыл тогда руки пе­ред ними, как бы показывая, что он невиновен в смерти этого праведника. В ответ обезумевшая толпа произнес­ла страшные слова: "Кровь его на нас и на детях наших". Подобно тому, как Спаситель был предан лобзаниям Иуды, так и государь оказался обманут, предан льстивыми из­менниками, скрывавшими от него правду. Подобно тому, как Христос был оставлен всем иудейским народом, так и государь был брошен на растерзание безжалостным слугам антихриста.

Русскому народу, по сей день запятнанному наслед­ным грехом отречения от своего природного царя, не будет прощения и благословения до тех пор, пока этот грех не будет соборно раскаян.

Лукавые вожди понимают: чтобы сломить русских, нужно убить душу народа, опоганить её и довести до животного состояния. Не один десяток лет растлевали душу русского народа, манили миражами общества все­общего равенства и справедливости, и, наконец, броси­ли в костёр мировой революции. Опалённые этим адс­ким пламенем, мы отдали на попрание нечестивых наши тысячелетние православные святыни, не защитили свое­го царя, поверили либеральной прессе, поливавшей гря­зью его, и до сих пор продолжаем верить злобной клеве­те. Не Иоанну Кронштадскому поверили, который гово­рил: "Царь у нас чистой и праведной жизни. Богом уго­тован ему тяжкий крест страданий".

Но слава Богу, в церкви собирается Россия верных. Всё больше русских людей находят дорогу в храм, и там встречают светлый лик императора Николая и его семьи. Свет Христов, который просвещает всех, открывает для нас величие жизненного пути и мученической смерти го­сударя.

Разрушаются мифы зачатой в злобе русской рево­люции, и православный народ, переставший в марте 1917 года молиться за царя, теперь молится ему: "Святый му­ченик царю Николае, моли Бога о нас". Только тогда вернёт Господь России мир, тишину и благоденственное житие. Если же и дальше будем реформировать себя без царя в голове и Бога в душе, то над нами сбудутся стро­ки русского поэта Сергея Бехтеева: "Отказ царя прямой и благородный пощёчиной вам будет навсегда".